Что-то застучало и ёкнуло

Дела пирожные

Итак, Колобок вместе с королевскими почестями отправился домой, но так как он был несколько уставший после битвы об заклад, то решил немного вздремнуть. А эти самые почести, состоявшие из пары бравых служак из личной охраны короля, возле горы, той самой, из яиц, чуть растерялись. Сначала хотели свернуть её, но потом вспомнили, что задача у них совсем другая. И, не отличаясь уже оригинальностью, тоже решили обойти её, как и все умные, но выбрали направление не налево, как следовало, а направо, и, конечно же, ушли в другую сторону от дома нашего героя.

Колобок в это время храпел богатырским храпом, поэтому выпустил ситуацию из-под контроля. А ситуация тут же не преминула воспользоваться его беззащитностью и вела всё дальше от дома. Эскорт ничего не заподозрил о коварности ситуации и продолжал двигаться вперед, пока не упёрся в какой-то замок. Но и тут тоже он, этот самый эскорт, продолжал ничего не подозревать (просто халатность с их стороны, но понять можно).
Они же думали, что друг и военачальник его Величества и должен жить не иначе как в замке. И занесли Колобка напрямую в главную залу замка. И таким образом внесли его прямо на бал, проходящий в честь то ли дня рождения дочери хозяев замка, то ли по поводу её пробуждения после столетнего сна, то ли из-за обоих событий разом — не суть важно. Важно, что бал был в полном разгаре.
Колобок, видимо, от уж очень большой усталости, продолжал издавать рулады, не очень приятные для слуха, если слушать только их, но как-то гармонично вписывающиеся в звучавшую музыку и придававшие ей даже новые нотки (впоследствии это вылилось в новое направление в музыке, которым особенно увлеклась молодёжь королевства). Но наша история не о музыке, поэтому продолжим…
Решив, что миссия выполнена вполне, и умыв, так сказать, руки, военачальническое сопровождение поставило носилки и поспешило ретироваться. До дому, до хаты. Так как на Колобке было много орденов и медалей, как помним, испечённых лучшими кулинарами Папумемии, и они до сих пор издавали аромат, привлекавший, как мух на мёд, гурманов, то непреодолимо и привлекли к нему Дульсинею Тобосскую, которой, к слову, на балу и не было, но примчалась из своей Тобоссии. Пешком. Да так быстро, что Дон Кихот Ламанчский на своём Росинанте за ней не смог угнаться, до сих пор ещё на полпути.
Покушать уж очень она любит. Когда героиня романа уже доедала третий орден, закусывая его медалькой с кремом, сон соизволил покинуть Колобка, и он открыл глаза. Дульсинея чуть не подавилась тем орденом, но препочла не давиться, а упасть в обморок. Она прежде никогда не видела тортов, которые хлопают глазами, и решила пока отлежаться во избежание…
А Колобок, узрев, что опасность посягательства на его награды, а, может быть, даже на саму жизнь, миновала, решил оглядеться. Совершенно необдуманно поступил, потому что увидел нечто, заставившее что-то там внутри забиться.
Невдалеке стояло прелестное создание прямо-таки неземной красоты. Оно было кругленькое и такое беленькое, украшенное всевозможными цветными бантиками из карамели, пастилы и всяческих других сладостей. Однако вид у неё (а это была она, судя по бантикам и их количеству, тут уже не ошибиться) был совсем не радостный. И он понял, что пропал (фигурально выражаясь, конечно). Неведомой силой Колобка потянуло к прекрасной незнакомке, но он и не сопротивлялся и почти мгновенно оказался рядом.
— Кто Вы и почему так печальны?
— Я Шоколая, можно просто Лая. Меня пригласили сюда в качестве главного десерта, а я ещё так молода. — ответила горько она.
«Так она из горького шоколада», — сразу догадался Колобок, и ему тут же стало тоже горько за Лаю. А внутри него всё сильнее стучало то, о чём он раньше и не подозревал.
— Нет, — воскликнул он, — я не дам погибнуть такой красоте! Мы сейчас же уходим отсюда!
Он схватил Лаю за руку и потащил к выходу, да так сильно, что с неё чуть все бантики не осыпались. Но путь им преградили двое, одинаковы с лица, которые выскочили из ларца как черти из табакерки.
— Куда?! Стоять! Бояться! Десертам не положено покидать бал, не для того их пригласили! — в унисон взревели они.
Но не на того напали.
— Это вы кому? Великому победителю великого заклада? Великому военачальнику? Великому певцу всех времён и народов? И вообще, просто Великому, так как я Великий настолько, что вам и не снилось! — гордо выпятил грудь Колобок.
Хм, что только не сотворит любовь и желание покрасоваться перед предметом вспыхнувшего чувства… Даже грудь появилась, которой никогда не было. Молодцы даже растерялись перед таким напором и тут же кинулись в свой ларец. Уж больно грозен был вид у Колобка.
И они с Лаей покинули замок — может, и гостеприимный… Но для других… А для них смертельно опасный.

Горький шоколад

Покинуть-то они замок покинули, а что дальше делать? Шоколая от испуга не могла вспомнить, какими дорожками её везли, хотя и без испуга вряд ли бы она что помнила. Она с детства отличалась мечтательностью, витанием в розовых облаках и рассеянностью вселенских размеров. Колобка же и вовсе принесли в замок, и даже записку не оставили, что так, мол, и так, шли мы такой дорогой и по ней же возвращаемся, ориентиры движения такие-то, привет и наилучшие пожелания… Или подождали бы, пока его Воячество проснётся, чтобы доложить лично по всей форме о доставке бесценного груза и отбытии восвояси. Нет же, затащили в западню и кинули… Эскорт, называется… Вот доберётся Колобок до них! «Если доберется», — ёкнуло у Колобка то, что недавно стучало.

Однако нужно было действовать быстро и решительно, а это Колобок умел. И он приступил к действиям. Быстро и решительно. А именно, покатился. Это было наиболее верное решение в данной ситуации, так как бал всё ещё был в разгаре, и десерта ещё не хватились. Но зачем ждать, когда хватятся? Пусть им сюрприз будет. И двинулся он не куда-нибудь, а вперёд. Правда, дорога была одна и только вперёд, но Шоколая всё равно была восхищена тем, какой Колобок умный и смелый. Видя, какое впечатление эти самые действия произвели на его симпатию, Колобок и вовсе приосанился, хотя и некоторым образом был смущён. Вот такой он весь противоречивый. Или это так любовь подействовала? Раньше даже грамма смущения не знал. Да что там грамма — веса самой маленькой пылинки, а тут вот такая оказия с ним случилась. Но смущаться было некогда, и они перемещались всё дальше вперёд.
Чтобы скоротать дорогу и, надеясь, что выяснится, в какой же стороне дом Шоколаи находится, Колобок попросил её рассказать о себе и о доме. И вот что Лая поведала ему.
«Страна моя, как гласят наши легенды, раньше была такая… среднестатистическая. Горы были из камня, реки из воды, деревья, соответственно, — из дерева. Жили так же. Среднестатистически. Воевали, торговали, воровали… то есть, бизнес делали. Но как-то один из наших правителей забрёл в Страну Чародеев. Естественно, с войском. Но воевать им не пришлось. Наоборот, их приняли так радушно, как будто всю жизнь только их и ждали. Что там хлеб-соль, ковровые дорожки и прочая атрибутика гостеприимства… Фанфары пели в честь наших доблестных воинов, оды начали читать ещё даже за воротами, в воздух бросали всё, что могли поднять. Ошарашенный, но довольный до краёв, Самяпуп IV (правитель тот наш) и размяк тут. Наивный. Забыл про то, что чем мягче подстилают, тем падать больнее. Когда в воздух уже забросили всё, что только можно, прибывших в страну попросили прибыть и на банкет в их честь. Ну кто откажется? Особенно после дальней дороги. Особенно если банкет ещё и в честь… Ну, а во время банкета и начали им лить мёд в уши. Вроде того: «Мы в полном восхищении от ваших воинов, Самяпуп IV, а уж восторг к Вам словами никак не передашь… Нет таких слов. И таким выдающимся (да-да, мы не боимся таких слов) людям приходится ходить по городам и весям для умножения королевства. А это тяготы же сплошные. Ни тебе поесть нормально, ни поспать… О гигиене молчу. Есть у нас предложеньице. Как вы смотрите на то, чтобы не нужно было бы уже заботиться о пропитании? Всё своё. Молочные реки бегут, кисельные берега, дома сплошь из пряников?»
Расслабившись после шикарного приёма (помним — фанфары, оды, чепчики и прочее в воздухе, а про банкет что уж говорить), Самяпуп наш растёкся, как сливочное масло на сковородке, и только радуга в глазах его была… У него и было сил лишь на то, чтобы кивать… И докивал. Всё сделали Чародеи. Молочные реки бегут, кисельные берега обмывают. Дома пряничные, под шоколадной крышей. Земляничные поляны, абрикосовые улицы (наполовину из кураги, дома там старенькие). Но это всё замечательно бы… если бы не НО. А это НО порушило всё. Все жители тоже превратились в сладости. И в зависимости от сословия — в карамельки-сосучки, в карамельки с начинкой, в конфеты в шоколаде. Или в шоколад. Как наш тот король. Горький. Я — его правнучка. По прямой линии. Принцесса я… Разбирают наше население теперь как могут… Меня вот десертом взяли на бал в сто лет… Повод. Можно и на принцессу разориться…»
Скупая мучная слеза скатилась у Колобка после рассказа Шоколаи. И поклялся он себе, что не даст её в обиду. Тем более не даст её съесть сладкоежкам.