Сказочная карта № 9
Колобок поставил точку под очередным своим шедевром и задумался, глядя в окно. Но тут же раздумался — на окне сидела муха. Вроде бы ничего удивительного, если бы она не держала в лапах денежку. Мало того — денежка по сравнению с мухой была громадная. Колобку, конечно, захотелось помочь женщине и забрать монетку, но откуда-то вылетел комар и давай зудеть (при этом он размахивал крохотной шпагой, которая не убьёт, но, если поколет… больно же!):
— Руки прочь от моей дражайшей Цокотухи!
— Э-э-э… я только помочь хотел… Ей же тяжело держать такой груз. Вон, даже позеленела вся, — ответил наш джентльмен.
Но комар зазудел ещё громче:
— А от нашего богатства — тем более убери руки! Это всё, что мы заработали неправедным трудом!
— Ах, неправедным? Значит, её у вас нужно национализировать… Нет, прихватизировать… Нет… А, вспомнил, экспроприировать, во! — Колобок и сам не знал, где нахватался заумных слов — не иначе, прилепились где-то сами. Для полноты тут же решил добавить:
— Куркули вы! Буржуины!
Комар от возмущения тут же лопнул, прямо на лету. Колобок победоносно улыбнулся и снова взглянул на окно. Но мухи этой самой там уже не было.
«Не, ну надо же, силища какая у цокотухи. Не иначе, штангой увлекается, — подумалось ему. — Не в моём вкусе накачанные особи женского рода, но раз комарам нравятся…».
На этом Колобок окончательно перестал думать о насекомых. И вовремя. Раздался стук в дверь, и она открылась, как будто с пинка.
— Это что ещё такое? Кто Вы? — спросил Колобок у человека неопределённого возраста в каком-то мешковатом пальто и с огромными усами.
— Печкин я, почтальон, принёс посылку для вашего мальчика… Тьфу ты, по привычке уже… Сейчас нарочным я тут, письмо вот принёс… Заграничное.
— Хм… Нарочный почтальон… Первый раз о таком слышу. Ну, давайте… заграничное. И дверь закройте… С той стороны, — потребовал Колобок.
Но Печкин возмутился:
— А как же чаю попить? С вареньем? Негостеприимно ведь так!
— Какой чай? Какое варенье? Дверь чуть не выломал и требует ещё чего-то. Хам, наглец, и вообще нарочный, не настоящий!
И чтоб окончательно распрощаться с этим незваным гостем, Колобок начал петь свою песенку. При первых же звуках Печкина сдуло как ураганом.
«Так… Письмо от Крабодуя… И что мне тут пишут?» — распечатал Колобок послание.
«Привет из Солнечного Папумема! Тут такие дела… Хоть поверили уж все, что я король, даже мама с папой, но вот дядя мой остался в сомнениях. Он учёный и педант, и ему всё докажи и покажи. Любит до умопомрачения корректировать. Для этого устроился даже на онлайн-рерайт биржу «Самых честных». Короче, нужна твоя помощь.
Король Крабодуй.»
Ну, а что Колобку собираться? Только подпоясаться. Он подпоясался — и в путь. А путь с горки намного легче — и он быстро докатился до Папумема.
Крабодуй встретил его, конечно же, с королевскими почестями (а какие другие могут быть у короля?), но снова начал охать и вздыхать… снова и снова пересказывать своё же письмо. Чтобы прервать поток стенаний, Колобок поспешил уведомить его Величество:
— Да понял я, понял! Я же ещё и Великий понимальщик, ко всем моим талантам… Сейчас продумаем план действий, и докажем, и покажем твоему дяде, где раки зимуют… то есть, что нечего корректировать тут… Ишь, какой… корректировщик нашёлся.
Крабодуй тут же притих, и даже некоторая надежда мелькнула в его глазах, но тут же потухла. Он снова начал вздыхать (ну, что за привычка?), потом сказал:
— Тут нужно большее что-то, чем твоя песенка. Дядя глух совсем… ко всяким песнопениям…
— Придумал! — воскликнул наш Великий идейщик. — Мы будем биться об заклад! Об большой такой заклад! Даже великий заклад. Никакой дядя перед таким не устоит.
— А где взять-то этот заклад? За тридевять земель снова идти?
— Никуда идти и не надо. Сейчас мы сами соорудим. Только вот нужны перчатки, варежки и рукавицы. Много.
У Крабодуя от изумления округлились глаза:
— Зачем это? И какие ещё перчатки с рукавицами?
«Вот непонятливый», — подумал Колобок, а вслух сказал:
— Делать заклад, для чего же ещё? А чтоб получился великий, нужно много боксёрских перчаток, варежек из козьего пуха… Кстати, мама семерых козлят просто обязана их дать, так сказать, в благодарность за спасение её отпрысков. А рукавицы можно садовые. Но много.
Крабодуй ничего не понял, но отдал приказ насобирать требуемое по всему королевству.
Насобирали. И стали делать заклад: набили большой мешок из кожи молодого дерматина и подвесили на автокрюк в центральном зале дворца. «Зал» — громко сказано… Так… небольшая комната, но и король сам невелик ростом.
Пригласили дядю, и как давай биться об эту вещь. Крабодуй летал вокруг груши, изредка постукивая по ней кулачками и задевая крылышками , а Колобок подпрыгивал и колотился лбом, пока не начал крошиться. Как полагается, бились они три дня и две ночи.
Арбитру ничего не осталось, как признать, что великий заклад побит. А также побиты его сомнения. О чём он педантично (ведь педант по характеру) и высказался в речи… Часа на два… Любят учёные мужи длинные речи, с экивоками и без… Но чтоб подлинней было. После чего отбыл.
А Колобку залечили раны наилучшим сливочным кремом, изготовленным самыми знатными кулинарами королевства, залепили некоторые прорехи, полученные в битве, печёными орденами и медалями, и отправили с почестями, опять же королевскими, домой.
